Евгений Савин: «Говорить о преемнике Прядкина на посту президента РПЛ серьезно невозможно»

Генеральный менеджер сборной России Евгений Савин. Фото: Максим Григорьев/ТАСС

Полтора месяца назад президент Премьер-лиги Сергей Прядкин в программном интервью заявил, что видит на своем месте главы РПЛ некоего преемника. Фамилия и имя названы не были, но почему-то все подумали, что это директор по проведению соревнований Лиги и генеральный менеджер сборной России Евгений Савин. Журналист «КП» расспросил его о Премьер-лиге, а также о сборной России и тренерах – Хиддинке, Адвокате, Капелло и Черчесове.

КАК В РПЛ ПОЯВИЛСЯ МЕДВЕДЬ

- Многие в футбольном мире решили, что преемник – это вы. Как вы отнеслись к этому?

- С большим удивлением.

- Почему?

- Потому что невозможно эту тему обсуждать серьезно. Президент РПЛ – выборная должность, это голоса клубов. А в марте Сергея Геннадьевича переизбрали на новый срок. Так что к тому, что меня посчитали преемником, отношусь с юмором. Но я перечитал интервью и не увидел, что речь идет конкретно про меня. Не знаю, почему эта тема вызвала в определенной среде какое-то обсуждение. Сергею Геннадьевичу доверяют клубы, он доверяет нам, и мы работаем. Недавно у нас произошли определенные изменения, поэтому к этой истории я спокойно отношусь.

- Для вас она создала больше проблем или добавила веса?

- По моим ощущениям ничего не изменилось. Думаю, сейчас нахожусь на своем месте. У меня большая загрузка в сборной России и в Премьер-лиге, и мне это нравится.

- Еще недавно вы возглавляли отдел маркетинга, а сейчас вы - директор по проведению соревнований. Это как раз те «определенные изменения»?

- Поэтапно расскажу, как все происходило. Директором по маркетингу я стал в начале 2018 года. Тогда мы в ходе разработки нашей стратегии развития провели большую работу по ребрендингу Лиги. Это не только смена логотипа, айдентики, но и переформатирование Лиги. Мы очень долго готовились к этому процессу, проводили всевозможные исследования, в которых участвовали клубы, болельщики, привлекали агентства на разных этапах. Мы понимали, что есть интерес к футболу в нашей стране. И стратегическая задача состояла в том, чтобы перевести этот интерес в практическую плоскость, чтобы люди больше ходили на стадионы, смотрели по телевидению бесплатно, платно. Мы пытались понять, чего людям не хватает, что они хотели бы видеть в Премьер-лиге.

- И появился тот самый медведь на эмблеме РПЛ?

- Да, но не только медведь. Мы вышли с новым брендом, с новой коммуникацией в соцсетях, в телевизионной графике. И это стало давать результаты. Мы, например, получили большой прирост подписчиков в соцсетях и это хороший индикатор. На нас обратили внимание спонсоры и появился титульный партнер, мы стали интересны международным вещателям и стали первой Лигой в мире, которая запустила платную подписку на YouTube. Видите схему на стене? Это некая идеальная картина мира. В центре - бренд, а вокруг взаимосвязанные вещи. Сначала хорошее поле, комфортный стадион, привлекательная красивая игра, благоприятная атмосфера. А когда это все есть, это привлекает болельщиков на стадион. Чем больше аудитории - тем больше наш продукт интересен становится спонсорам и ТВ. Тем больше денег и клубы их инвестируют в футбол: покупают футболистов, строят новые стадионы… И развитие идет на очередной виток.

КАЛЕНДАРЬ И ВШЭ

- Но вы все равно сделали изменения и перестановки в РПЛ? Почему?

- У нас стратегия, которую мы разработали в 2015 году, подошла к концу. И сейчас мы ведем работу над новой стратегией. Мы должны были уже летом закончить эту работу, но пандемия внесла коррективы. Все эти все новые вводные подразумевали, в том числе, изменения штатной структуры. У нас раньше был спортивный департамент, мы его объединили в большую Дирекцию по проведению соревнований. Сергей Геннадьевич предложил мне ее возглавить.

- Почему вам?

- Наверное потому что последний год я и так во многом занимался этими вопросами. В частности – календарем. Также у меня неплохой опыт сборной, я участник более 140 международных матчей, в том числе на чемпионатах Европы и мира, и представляю себе как устроен процесс организации соревнований. Потому что календарь – это та самая тема, которую любят обсуждать, и всегда им недовольны. Особенно клубы и болельщики часто жалуются.

- Сейчас – тоже?

- Невозможно сделать, чтобы абсолютно все всем было хорошо. Но какие-то вещи заложить реально. Не играть в максимально холодное время в холодных регионах, разводить по турам топовые матчи, по возможности не отправлять на дальний выезд клубы перед матчами в еврокубках. Все это можно заложить в матрицу и на выходе получить календарь с соблюдением баланса спортивных и маркетинговых задач. Именно для этого мы и привлекали специалистов из ВШЭ.

- За что вас больше критиковали: за календарь или за медведя?

- Медведь, кстати, в большей степени всем понравился, чем не понравился. Любой ребрендинг вызывает эмоции – он во многом для того и делается, чтобы обратить внимание на продукт. Кто-то про логотип говорил, что он стереотипный. Но многие сразу признали, что медведь получился правильный – серьезный и драматичный.

- Драматичный?

- Когда мы разрабатывали стратегию бренда, нужно придумать его платформу, философию, про что наш продукт и что мы делаем. В ходе исследований фокус-групп с представителями клубов, СМИ, с болельщиками мы пришли к тому, что футбол и наша Лига – это драматическая сфера. Потому что каждый матч несет интригу. А где интрига и неожиданный концовки – там и драма. Чем хороша наша Лига? Тем, что она последние годы демонстрировала невероятную плотность турнирной таблицы. Только в предыдущем сезоне «Зенит» оторвался, а до этого у нас было четыре разных чемпиона. И это все подвело нас к тому, что это такая футбольная драма в хорошем смысле.

ОСАЖДЕННАЯ КРЕПОСТЬ И РОСПОТРЕБНАДЗОР

- Есть ощущение, что Премьер-лига сейчас – это некая осажденная крепость. Вас критикуют за все. За календарь, за судейство, хотя это не к вам, за стадионы… Последняя мощная волна была во время возобновления чемпионата после коронавирусной паузы. За то, что за короткий промежуток времени было три разных решения: кому-то матчи перенесли, кому-то засчитали поражения, кто-то вынужден был играть детским составом.

- Много было сказано на эту тему, но свое мнение выскажу. Изначально старт сезона был очень сложным решением. На разном этапе были те, кто хотел этот сезон не доигрывать. Мы вместе с РФС сразу заняли позицию, что пока есть хотя бы один шанс сезон доиграть, это надо сделать. И по спортивным, и по экономическим, и по имиджевым причинам. И в сжатые сроки мы, по сути, первыми из спортивных соревнований в России возобновили турнир.

- Да, но как?

- Быстро. Нам нужно было принять оперативное, но максимально выверенное решение, потому что времени было очень мало. УЕФА ограничило 2 августом срок подачи участников в еврокубках на новый сезон. И мы не могли бесконечно долго думать, что делать. Мы изначально хотели, чтобы Роспотребнадзор разработал для нас специальный протокол. Мы понимали, что случаи заражения будут, но если действовать строго в соответствии с правилами Роспотребнадзора, который предполагает немедленную изоляцию заболевшего и контактную группу, то мы чемпионат не доиграем. Но стало очевидно, что Роспотребнадзор под футбол не будет менять нормы и законы, действующие в стране. Мы договорились, что решения будут принимать представители Роспотребнадзора в каждом конкретном регионе. Решения получились разными. Это плохо и негативно сказывалось на Лиге. Но со всеми клубами у нас был рабочий диалог. Хотя иногда эмоции брали верх, что-то выходило в публичное пространство.

- Есть ощущение, что тот же «Ростов» на вас крепко обиделся.

- Возможно, такое ощущение действительно есть – не стану спорить. Но лично у меня с футбольным клубом «Ростов» и в период пандемии, и сейчас складывается профессиональный диалог. Понимаем, что эмоциональные оценки присутствовали, но есть вещи, на которые мы не можем влиять и принимать окончательное решение. Слишком много факторов приходилось учитывать. Еще раз повторю – сложилась нестандартная ситуация, которой раньше было никогда. Это большой опыт для всех субъектов футбола, в том числе и для Премьер-лиги. И самое главное, что футбол вернулся на стадионы и телеэкраны. Теперь будем ждать и в полной мере возвращения болельщиков – как на матчи РПЛ, так и на международные игры.

18 КОМАНД В РПЛ

- Еще один повод для критики Премьер-лиги – идея расширить РПЛ до 18 команд, да еще и в коронавирусный год. Откуда берутся такие предложения?

- Всегда нужно помнить, что лига – это объединение клубов. Идея возникла до пандемии – в начале 2019 года. Главный тезис в том, что мы мало играем по сравнению с большинством европейских чемпионатов. Это правда. Средний российский клуб проводит 30-33 игры вместе с кубками, а с еврокубками 40-42. Английский, немецкий играет на 10-15 матчей больше за один календарный год. Была задача проработать сценарий, как нам увеличить количество матчей. Позиция Лиги была такова, что вопрос с расширением до 18 команд – это максимально неэффективное решение. Ни с точки зрения экономической, ни со спортивной. Был запрос не просто увеличить количество матчей. Нам нужно больше матчей соревновательных, топовых, на которые пойдет зритель. Однако в нашей организации любой клуб может выйти с предложением, и на тот момент именно на общем собрании Лиги большинство поддержало решение о расширении. Но РФС тоже с выводами комиссии был знаком, и это решение не было принято.

- Это до пандемии. Зачем было обсуждать это предложение снова перед новым сезоном?

- Было мнение, что никто не должен вылетать в этот сезон. Но Лига вместе с РФС заняли принципиальную позицию. Если мы сезон возобновляем, то у нас минимум две команды должны вылететь, иначе какой смысл в чемпионате? За что будут бороться клубы в нижней части турнирной таблицы? Мы призываем клубы смотреть стратегически на вопрос развития Лиги, не думать только о результатах этого сезона, хотя будь я на месте руководителя какого-то клуба, возможно, я был голосовал за другие решения. Мы должны думать о всей Лиге, за всю Лигу, и переход на 18 команд в текущих условиях был бы не лучшим решением.

- Как вообще Лига себя позиционирует? Вы - первые среди равных? Или вы – переговорщики, которые усаживают клубы за общий стол? Или у вас уже есть какие-то проекты решений, и вы их продвигаете?

- Мы – «управляющая компания». Клубы – это наши акционеры, такой совет директоров. Они все равны, каждый клуб может поднять абсолютно любой вопрос. Но наша задача повестку заседаний готовить. Мы должны отслеживать тренды, по запросам клубов готовить ту или иную аналитику, ее транслировать и выносить на обсуждение. Да, проекты каких-то решений мы тоже должны готовить. Но у нас абсолютно демократическая структура и обстановка. Понятно, есть клубы большие, более влиятельные, более богатые, с более развитой инфраструктурой. Есть клубы менее в этом плане развитые, но диалог строится абсолютно на равных паритетных позициях. Сергей Геннадьевич достаточно долго управляет Лигой и понимает, что клубы не должны чувствовать себя обиженными. Это непростая, во многом тонкая работа, где каждое решение необходимо объяснять и аргументировать. Но в любом случае вышестоящей организацией является Российский футбольный союз, и какие-то принципиальные решения всегда выносятся на исполком, где голосом Лиги является Сергей Прядкин, как член исполкома и президент Лиги. Также туда входит и ряд представителей клубов.

МГИМО И ХИДДИНК

- По Телеграм-каналам ходит история, что Савин – это тот человек, которого в футбол привел Прядкин. Это так?

- Не так.

- А как?

- Это было начало 2007 года. Я учился на четвертом курсе факультета международной журналистики МГИМО. Ко мне подошла сокурсница и рассказала, что у нее есть друг в РФС и они ищут англоговорящего человека. А у меня тогда первая лекция в МГИМО начиналась со свежего «Спорт-Экспресса» – она и подумала, что мне это будет интересно.

- А вы?

- Согласился, конечно, но потом забыл про этот разговор. Прошло время. И тут мне в один день звонит Петр Владимирович Макаренко, тогда коммерческий директор РФС: «Ты мог бы завтра подъехать?» Приезжаю. Он мне рассказывает, что так и так, вот Гус Хиддинк, ему нужен помощник, переводчик, у него тренерский штаб, много личных вопросов, надо, чтобы его пребывание было комфортным: «Тебе было бы это интересно?». Я, конечно, сказал да. А кто бы сказал нет? Прошло еще несколько недель, я уже иллюзий не питал, думал, что не сложилось, бывает. И тут новый звонок: «Завтра в 10 утра встреча с Гусом Хиддинком». Меня в пот бросило. Но собрался, настроился, прихожу в гостиницу и говорю: «А как мне быть?» - «Да никак, - говорит. – Он спустится, ты к нему подойдешь, скажешь, кто ты». Тут, смотрю, начали подъезжать Игорь Корнеев, Александр Генрихович Бородюк, для меня тоже фигуры большие, знаменитые. Тут, смотрю – сам Гус спускается.

- Прямо босс?

- Вот как раз нет. Он такой человек, который сразу может расположить к себе. Начал спрашивать про меня, про институт, про семью. Потом говорит: «Все, давай, поехали». И поехали смотреть частную коллекцию картин. Как сейчас помню, на Белорусской. Гус вообще живописью активно интересуется. Переводил я ему, а потом опять на месяц пауза. Ну все, думаю, не понравился, наверное. Тут раздался звонок от Александра Генриховича Бородюка: «Тебе сейчас билет пришлют, Ленинградский вокзал, завтра едешь в Питер со сборной». С тех пор я и начал работу в сборной России.

- А с Прядкиным когда пересеклись?

- Сергей Геннадьевич тогда был гендиректором в РФС. Он подписывал мой первый трудовой договор. А через несколько месяцев он ушел на пост президента Лиги. Где-то в конце 2008-го, в начале 2009-го он мне предложил совмещать работу сборной и в РПЛ. Мы с Сергеем Геннадьевичем давно работаем, я ему во многом благодарен, я у него многому научился, но сказать, что именно он меня привел в футбол, было бы неправдой

- Давайте еще про сборную. Самый яркий момент с Хиддинком – это Евро-2008 и победа над Голландией?

- Если вы именно про Хиддинка, то для меня самый яркий момент – то, что было после матча с Голландией. У меня на следующий день после игры должен был быть выпускной в МГИМО - я закончил его с красным дипломом, все красиво, меня все ждали на вручение. Долго думал, подходить к Хиддинку с просьбой на день отлучится в Москву или нет? Решился. Он: «Без вопросов! Для тебя это важное событие, езжай. Туда-обратно и мы тебя ждем!»

- Самый тяжелый?

- Марибор. До сих пор переживаю. У нас мощная команда была, с Германией на равных играли. А тут до конца не могли поверить, что мы не выходим на чемпионат мира. Но с Хиддинком всегда было легко. Мы до сих пор мы с ним поддерживаем отношения. В марте была жеребьевка в Амстердаме, и он нас со Станиславом Саламовичем Черчесовым на обед пригласил, мы очень долго вспоминали команду. Он все удивлялся: «Как? Жирков до сих пор играет?!»

АДВОКАТ, СЛУЦКИЙ И ЧЕРЧЕСОВ

- С Адвокатом не так? Мне кажется, с Диком Адвокатом таких отношений быть не могло.

- Они разные люди по характеру, это правда. Дик был очень сконцентрирован на работе, он с утра до вечера смотрел в номере какие-то матчи, нарезки. Но мне тоже максимально комфортно с ним работалось – он очень понятный, прямой, я бы сказал конкретный человек. Журналистам он казался резким. А он просто шел к своей цели напрямик. Он и сам говорил: «Я никого не слушаю, я знаю, что я делаю и куда я бегу, у меня есть цель». Он всегда играл в атаку, никогда не менял схему, она была одна и та же, он ни под кого не подстраивался, хотя многие потом говорили, что матч даже с теми же греками на Евро-2012 можно было сыграть по-другому с точки зрения тактики.

- А Фабио Каппело был еще жестче.

- Капелло – это глыба! Реально. А для меня он вообще задрал планку – предложил стать менеджером сборной. Перелеты, сборы, размещение – я стал ответственным за это. А еще огромное внимание он уделял питанию, медицинское меню мы разработали, и до сих пор в сборной пользуются этими наработками. По сравнению с Гусом, он, конечно, выстроил огромную дистанцию с игроками. Подход был такой: они все профессионалы, я даю задание, они делают. Не надо ни за кем следить. Но он себя жестко поставил, и футболисты его, я думаю, даже где-то побаивались. У меня же к Фабио тоже максимальное уважение и максимальная благодарность. Мы в том году на отдыхе с ним встретились в Дубае, смс-ками обмениваемся, он следит за нашим футболом по возможности.

- Потом был Слуцкий. Он вам чем запомнился?

- Сразу бросилось в глаза, как он общается с игроками. На первом сборе мы с ним составили график, он по 15-20 минут вызывал каждого футболиста к себе в номер и беседовал с ними на любые темы. Он так выстраивал атмосферу. Я еще помню, как он объяснял каждое упражнение в раздевалке, прямо по деталям, для чего, почему.

- Черчесов на кого из них больше похож?

- Микс. Дисциплина у него похожа на времена Капелло. Но в плане общения он похож на Гуса. Поэтому и с Хиддинком у них сложились хорошие отношения. Но главное отличие Станислава Саламовича – тренерский штаб, который пришел вмести с ним: Мирослав Ромащенко, Гитарас Стауче, Владимир Паников и врач Эдуард Цгоев. За те годы, что они вместе работали, у них четко расписаны роли. Они с полуслова друг друга понимают. В коллективе остались и те, кто уже имел опыт работы в сборной – Эдуард Безуглов, Михаил Бутовский, Сергей Куличенко, Игорь Владимиров, Виктор Зинченко, ваш покорный слуга и другие специалисты административного и медицинского штабов.

- Роли? Рабочие или психологические?

- Все. И тренерские, и психологические. Кто отвечает за конкретный участок работы, а кто за стандарты, кто за тактику, кто за разбор соперника, кто за эмоциональные истории. Когда с каким игроком и как надо поговорить. Каждый тут может роль сыграть. А для меня самого очень хорошая школа была в то время, когда перед ЧМ-2018 мы проходили через шквал критики. Я был поражен, как Станислав Саламович транслировал и излучал уверенность. Я только представить себе могу, что у него внутри творилось, были там сомнения в выбранном пути или нет, но внешне – и штабу, и игрокам – он продвигал идею: «Делайте то, что мы говорим, мы знаем, что мы делаем, мы придем к результату, никого не слушайте». Это было определяющим в достижении результата на чемпионате мира.

- Когда психологически было сложнее? Тогда в сборной или сейчас в Премьер-лиге?

- Вы говорите, что у нас РПЛ – осажденная крепость, но у меня нет такого ощущения. Нормальный диалог идет. Да, когда мы перезапускали чемпионат после карантина, было очень тяжело. У нас огромное количество чатов в мессенджерах не замолкали 24 часа в сутки. Постоянные согласования, совещания, вопросы, решения – этот марафон, казалось, никогда не закончится. Это было тяжелое время. Но перезапустили ведь, и первыми в стране вместе с федерацией регби. И сейчас другие лиги в других видах спорта проходят за нами этот путь.