Неприкасаемое сердце Фридерика Шопена

Исполняется 210 лет со дня рождения великого польского композитора

Фото: GLOBAL LOOK PRESS

Шопена иногда называют композитором для девочек. Наверное, жестокое определение, но куда деваться: изо всех великих композиторов он самый эмоциональный, иногда - самый «плачущий», полный грез и терзаний. При этом самый ясный, самый прозрачный - им обычно восторгаются даже те, кто глух к классической музыке. В XX веке Серж Генсбур без малейших усилий превратил шопеновскую прелюдию в выдающуюся песню Jane B., которую изумительно спела его возлюбленная, нежная и удивительная Джейн Биркин; прямо скажем, не с каждым классиком можно провернуть подобный фокус.

Любопытно, что самому Шопену всегда было гораздо интереснее общаться с женщинами, чем с мужчинами; он их обожал (это было взаимно), и по замечанию Жорж Санд, за вечер мог страстно влюбиться сразу в трех-четырех, а вернувшись домой, тут же о них забыть. Когда он умирал, вспоминала Полина Виардо, все парижские дамы считали себя обязанными нанести ему визит и упасть перед ним в обморок. Сам он по чуткости и впечатлительности он мог дать фору любой даме: однажды почти собрался жениться на девушке, пришел к ней в гости вместе с другом, а она предложила другу сесть на секунду раньше, чем Шопену. Все - сразу разрыв.

«Это человек необыкновенной чувствительности: малейшее прикосновение к нему — это рана, малейший шум — удар грома; человек, признающий разговор только с глазу на глаз, ушедший в какую-то таинственную жизнь и только изредка проявляющий себя в каких-нибудь неудержимых выходках, прелестных и забавных», - писал о нем Гейне. Проживший на свете очень мало, хрупкий, болезненный, сентиментальный, подверженный депрессиям, но способный своей музыкой выражать и печаль, и свет, Шопен при всей мнимой старомодности остается удивительно современным. «Все его бури и драмы близко касаются нас, они могут случиться в век железных дорог и телеграфа», - писал Борис Пастернак в 1945-м. Могут случиться и в век фейсбука и коронавируса, кто бы что ни говорил.

«КАКАЯ АНТИПАТИЧНАЯ ЖЕНЩИНА ЭТА ЖОРЖ САНД!»

Все биографы сходятся во мнении, что Шопену очень повезло с родителями. Отец - француз из Лотарингии - нашел счастье в Польше, женился на тихой, очень воспитанной польской девушке, жил с ней в любви и согласии. Это была очень счастливая и интеллигентная семья. И как только у Фридерика обнаружился музыкальный талант, родители принялись его всячески развивать. Уже в детстве Фридерик выступал перед великим князем Константином (тем самым, который потом, в декабре 1825-го, не захотел становиться императором и самодержцем) и преподносил свои полонезы вдовствующей императрице Марии Федоровне; император Александр I подарил ему перстень, который снял со своего пальца. О более скромных поклонниках - польских аристократах, офицерах, светских дамах - и говорить нечего: Шопен с детства был любимцем салонов. И вообще любимцем публики: карьера его развивалась легко и блестяще.

Шопена иногда называют композитором для девочек. Наверное, жестокое определение, но куда деваться: изо всех великих композиторов он самый эмоциональный, иногда - самый «плачущий», полный грез и терзаний.

Фото: GLOBAL LOOK PRESS

Об самых знаменитых его любовных отношениях, с Жорж Санд, биографы писали, что «нервной и причудливой женщиной» в них был скорее он, а мужчиной - как раз она, активная, сильная, энергичная, курящая папиросы, переодевающаяся в мужское платье и печатающаяся под мужским псевдонимом. Заодно она была Шопену кем-то вроде матери («я постоянно должна удовлетворять материнское беспокойство, которое уже привыкло заботиться о существе страдающем и измученном!» - сообщала она как-то в письме). Одни считали, что Шопен был ее несчастьем, другие - что наоборот. Увидев ее впервые, он воскликнул «Какая антипатичная женщина!» - но роман завязался очень быстро; вскоре он отправился с мадам Санд на Майорку (где жил с ней в старом монастыре и сильно разболелся), а потом каждое лето проводил в ее французском поместье, где создал лучшие свои вещи. Даже те биографы, кто склонны видеть в Жорж Санд источник его несчастий, благодарны ей за то, что она создала ему прекрасные условия для творчества.

Их запутанные, то драматические, то откровенно мелодраматические отношения длились десять лет. Под конец она не выдержала и подробно описала их роман (каким его видела) в романе «Лукреция Флориани», где речь шла о губительной любви актрисы и польского аристократа. Шопену это не понравилось. Окончательно, как считается, рассорила их своевольная дочь Жорж Санд, Соланж (ее муж, скульптор Огюст Клезингер, вскоре после разрыва Шопена с писательницей будет снимать с него посмертную маску и возведет памятник на его могиле).

СЕРДЦЕ В РУКАХ ЭСЭСОВЦА

Шопен скончался, когда ему было всего 39 лет. Чаще всего причиной смерти называют туберкулез, но медики уже полтора столетия пытаются поставить композитору какой-нибудь более оригинальный диагноз. Он отличался очень слабым здоровьем (весил всего 40-45 килограммов при росте в 170 сантиметров), страдал от непереносимости ряда продуктов (не мог есть, например, свинину), начиная с 20 лет, страдал от приступов кровохарканья. За недолгую жизнь прошел тщательное обследование у 50 докторов. При вскрытии президент Французской медицинской академии с изумлением заметил: «Такую болезнь я прежде никогда не встречал».

Говорят, как и многие люди романтического века, Шопен боялся быть похороненным заживо - вскрытие как раз и исключило эту возможность. Его сердце было законсервировано в сосуде с коньяком; с остальным простились в парижской церкви Мадлен при большом стечении народу (на прощание продавали билеты, около трех тысяч поклонников, приехавших из-за границ, в церковь так и не попали). Тело Шопена похоронили на кладбище Пер-Лашез, а сердце его сестра Людвика увезла в Варшаву, где оно было замуровано в колонне церкви Святого Сердца.

Замуровано, однако, неглубоко: его еще ждали приключения. Во время немецкой окупации Польши высокопоставленный эсэсовец Эрих фон дем Бах-Зелевски, большой поклонник Шопена, изъял его сердце и хранил у себя, чтобы оно, не дай Бог, не пострадало в ходе бомбардировок. Потом оно какое-то время хранилось в церкви города Милановека, и в конце концов вернулось в варшавскую церковь.

На это сердце давно облизываются исследователи: многие полагают, что Шопен страдал не от туберкулеза, а от муковисцидоза, серьезнейшего генетического заболевания. Многое на это указывает: и худоба Шопена, и то, что при бурной личной жизни у него не было детей (муковисцидоз у мужчин обычно приводит к бесплодию), и постоянные серьезные проблемы с легкими. Чтобы подтвердить диагноз, нужно вскрыть сосуд с сердцем, взять кусочек ткани и провести тест ДНК. Пока что разрешение на это почему-то никто не дает - медики смогли лишь провести поверхностный осмотр сердца, отметив, что оно было необычайно большим.