Нефтегорск не отпускает до сих пор
Нефтегорск не отпускает до сих пор
Никто не верил, что когда-нибудь Марина Минина сможет самостоятельно передвигаться. Землетрясение в Нефтегорске лишило ее обеих ног. Но через год после трагедии она сама пришла на город-кладбище к своим четверым детям. А еще спустя год узнала, что снова беременна...
Часы до трагедии
Таким был Нефтегорск
Нефтегорск в 1995 - это 16 панельных домов и чуть больше трех тысяч жителей. Вокруг домов сараи, за которыми только огороды. В одной из пятиэтажек на первом этаже жила дружная семья Мининых. 33-летние Марина и Юрий воспитывали четырех детей.
В тот год пара взяла участок под огород. Обычно снег на Сахалине лежит до самого лета. Но май 1995 удивлял солнцем и теплом. Днем 28 мая Минины взяли детей и отправились вскапывать грядки. Домой вернулись поздно. Младшие Тимофей и Маша уже лежали в кровати, когда Юрий решил сходить в сарай. Старший Игорь еще не спал и обещал отцу пойти вместе с ним. Аленка в ту ночь осталась ночевать у бабушки. Марина только что приняла душ, вышла из ванной.
- Может, я с тобой схожу? - предложила она Юрию. Ответ мужа она не услышала, его голос потонут в сильном грохоте. Деревянный пол под ногами разошелся и женщина полетела в подвал. Единственное, что успела увидеть Марина - часы в комнате показывали семь минут второго ночи. Потом чем-то сдавило ноги. Вешалка, которая должна была быть в коридоре, вдруг оказалась у лица, которое накрыла куртка сына. Марина почувствовала запах газа. Первая мысль была о детях. «Слава богу, что они спят», пронеслось в голове. Она постаралась не дать панике взять над собой верх и попыталась освободить ноги, но боль была нестерпимой. Ее мысленный диалог с собой прервал голос соседа. «Светочка, родненькая, я тебя люблю».
- Какая любовь, давай звать на помощь, - невесело пошутила Марина. И они звали, только никто не отзывался. Временами наваливалось забытье, этому она была только рада, думала, так утро настанет быстрее. Когда приходила в себя, слышала, как работает техника, как кричат люди, разгребая завалы. Потом наступала тишина, и тогда наваливался страх. В последней надежде она начинала кричать, чтобы услышали и не оставили.
- Сколько прошло времени с тех пор, как оказалась под завалом, я уже не осознавала. Мне казалось, из левой ноги ручьем льет кровь и в моей руке как-будто вдруг появлялся топор, которым я хотела отрубить эту ногу, - рассказывает Марина. - Иногда во рту я чувствовала вкус кофе и апельсинового сока.
Нефтегорск не отпускает до сих пор
"...Я чувствовала, что сын погиб..."
Заваленная бетонными плитами, она надеялась, что беда произошла только с ней, и что ее дети живы и здоровы. Когда Марину вытащили на поверхность, прошло почти пять суток. Она до сих пор помнит фамилию спасателя, освободившего ее из каменного плена - Легошин. Усадив женщину на землю, он дал ей сигарету. Это была ее первая просьба. Голода она не ощущала, только курила, пила и все еще до конца не понимала, что произошло. Единственное, в чем была уверена, что ее младший сын погиб. Марина не знает, было это наяву или пригрезилось, но когда все начало рушиться, она услышала, как младший сын позвал старшего по имени. В тот момент она тихо произнесла: «спи, сыночек, спи». А потом пришли видения, в них все были живы. Все, кроме маленького Тимы. Когда приходила в сознание, начинала звать и цепенела от страха, когда становилось тихо. В голове стучала мысль: «Я же живая, неужели меня забыли». Неизвестно, сколько бы она еще пробыла в темноте, без воды и еды, если бы не Юрий. Это он услышал ее слабый голос и привел спасателей.
Первым, кого она увидела, был соседский паренек. Он смотрел на Марину во все глаза. Шок и лекарства, которыми ее накачали спасатели, сделали свое дело - она не понимала, почему подросток не отрывает от нее глаз.
- Сходи до моей мамки, принеси сигарет и воды. Мальчишка молча ушел. Вернулся с сигаретами и водой, налитой в бутылку из-под водки. Вот тогда в моей голове что-то начало шевелиться. Ведь ни мама, ни папа водку не пили, а если в доме и появлялась бутылка, мама всегда тщательно ее мыла, а этикетку соскребала.
Потом Марина увидела мужа с перебинтованной головой, но живого.
- Неужели с кем-то подрался, – со злостью подумала она. Тогда ей не могло прийти в голову, что он провел под завалами почти четверо суток рядом с их уже мертвыми детьми. А выбравшись, сам хоронил пятнадцатилетнего Игоря, Машу 4,5 лет и Тиму, не дожившего пять месяцев до трех. Неизвестной оставалась только судьба 12-летней Аленки. Все это она узнала только через месяц в больнице Южно-Сахалинска, в палате для умирающих. Никто не надеялся, что после полученных травм она выживет. Потом была тяжелая операция, после которой она лишилась правой ноги. Ее отняли по самое бедро.
- В то время, когда надо мной колдовали врачи, я слышала японскую речь, видела светлый тоннель, в котором было так много людей, что не хватало воздуха, - вспоминает Марина Минина. - Из толпы я выбралась с трудом.
Женщина все еще находилась между жизнью и смертью, когда самолетом ее отправили в Хабаровск, где сделали еще одну операцию. Спасти вторую ногу врачи тоже не смогли. Марина провела в больнице 4 месяца, все это время Юрий находился рядом, выхаживал жену.
Я не хочу забывать
Марина с сыном Матвеем и дочерью Дарьей
- Потерять ноги оказалось не так страшно, как детей, - говорит Марина, едва сдерживая слезы. - Жить стало незачем. Я хотела прыгнуть из окна. Муж удержал. Потом поняла, что жить нужно ради их памяти и памяти родителей, я у них была единственным ребенком. Кроме меня помнить о них некому. А потом решила - у меня должны быть еще дети. Но прежде нужно было найти Аленку, ее среди погибших нефтегорцев Юра так и не обнаружил.
В разрушенный город Минины поехали ровно через год, как только Марина смогла встать на протезы.
В отделе милиции города Оха ей ничем помочь не могли, только выдали несколько толстых стопок фотографий тел, которые в те страшные дни не удалось опознать.
- Давай смотреть девочек с косичками, - предложила мужу Марина. - Рука как-то сама потянулась к снимку под номером 038. Девочка с косами и перебитой грудью показалась мужу чужой, а вот я больше не выпустила фото из рук. Внутри разлилась радость, как-будто я нашла дочку живой. Теперь на могиле над номером 038 есть табличка с именем Алена Минина. Это был год самых тяжелых моих мучений. Я не знала, где похоронен мой ребенок и похоронен ли вообще. После землетрясения развалины поселка начали сравнивать с землей, я боялась, что Аленку раздавят гусеницы тракторов. Мысли о том, что я должна найти дочь, заставили меня собраться с силами и начать ходить.
Но окончательно супругов к жизни вернул Матвей, а точнее весть о том, что Марина спустя два года после трагедии в Нефтегорске снова беременна.
- Мы очень хотели этого ребенка и не обращали внимание на предостережения врачей о том, что выносить его будет очень тяжело, - вспоминает женщина. - А вот появление Даши стало для нас сюрпризом.
Несколько лет назад Марина подарила младшей дочери сережки погибшей Алены.
- Когда мы опознали по фото Алену, я в куче неопознанных вещей нашла ее золотые сережки с капелькой застывшей крови. Я долго не могла решиться смыть эту капельку, брала сережки в руки, плакала и снова прятала. Сделала это лишь недавно, когда подросла Даша, - вытирая украдкой слезу вспоминает Марина. - В этот момент мне будто полегчало. Дашеньке сережки очень идут и она так похожа на Аленку. Это память и я ничего не хочу забывать.
В 2000 году Юрий и Марина уже вместе с Дашей и Матвеем ездили в Нефтегорск, о том, что здесь когда-то жили люди и о масштабах трагедии, теперь напоминают мемориал и два кладбища.